В безвременье 90-х российское общество – и российские элиты – столкнулись с проблемой потери связующего смысла.
Третий Рим – исчерпался, но на всякий случай перепостроили собор Христа Спасителя в Москве (священный предмет/место). Коммунизм был опровергнут контрреволюцией, но КПРФ оставили в буржуазной думе, вдруг пригодятся (священный ритуал/каста). Что делать дальше?
Звучит как проблема, задача. А значит, можно сформировать заказ – на священную идею/цель.
Этот заказ увековечен в творчестве Пелевина в "Поколении П": поиск национальной идеи и постоянная неудовлетворённость результатами этого поиска.
В 21 веке словосочетание “национальная идея” ушло в забвение, как “национальные проекты” и подобные. Теперь это нужное называется “Образ будущего”.
Вопль и заказ звучит так: Непонятно, что впереди. Дайте Образ будущего. Будет понятно, куда идём.
Сама постановка вопроса о поиске образа будущего является выражением глубокого кризиса в отношениях с трансценденцией, с запредельным. Остаётся лишь мытарство и маета.
Переслегин объясняет, что идеология – лежит ниже онтологии, а онтология – выражение трансценденции. Национальная идея ближе к идеологии, Образ будущего – к онтологии, но без трансценденции и то и то – попытка уйти от подлинного вопрошания, от самого течения истории.
Интересно, как ведут себя люди, подключенные к трансценденции, убеждённые в своих самостоятельных исторических правах. По работе я многократно наблюдал американцев, европейцев, формирующих ландшафт на и за передним краем науки и техники.
Они понимают, что технология – это слепок социальности, буква М в ЧМС – человеко-машинной системе. И легко, широкими мазками набрасывают картины будущей технологической среды, изменённых социальных отношений. Они дают имена технологиям, отраслям, социальным явлениям, нарративам, областям знаний и деятельности – всему подряд, и играют ими, проверяя: понятно получилось? хочется? есть отклик?
Никто не говорит, что это работа над Образом будущего, нет такой риторики. Никто не говорит, какой вариант именования, группировки, картирования – правильный. Идёт настойчивая коллективная работа по продвижению вперёд. В незримых, никем не артикулированных, ненавязчивых будто бы, но жёстких рамках общего курса.
Подобную работу мы видим в литературе. Нил Стивенсон пишет “Лавину”, “Криптономикон” или “Анафем”, каждое произведение – прорыв в порождении, выражении, трансляции образа будущего. Но, исследуя эти образы, стремясь повторить создание этих образов, – мы просто молимся золотому тельцу.
Образ будущего, а тем более – национальная идея, – это не источник, не основание, не причина. Это выражение. Выразить беспричинно – это пустое действие.
Когда Моисей оставил свой народ, обратившись к источнику, к трансценденции, к Богу, народ его стал лепить суррогат трансценденции, источника, Бога из ценных субстанций, и совершать с ним действия.