Вроде без Образа Будущего – никак. Действительно, это эффективный способ согласования масс: рамка будущности выстроена, и действия каждого предприятия, руководителя, и даже других стран – соотносятся с этой рамкой, стремятся встать в фазу или в противофазу в зависимости от того, друг ты или враг.
Поэтому образ будущего (другое слово: государственные проектности) исторически был полем борьбы: футурогена и футуроцида.
Писались проекты, проспекты великого будущего, которое никогда не настанет, как не настал коммунизм, но – в направлении которого нужно жить. “Верной дорогой идёте, товарищи!”
В этом первая слабость: образ будущего вызывает скепсис на основании опыта прошлых проектностей разных стран и народов, и в то же время ограничивает вариантность, делает поведение предсказуемым.
Так, длительная риторика о борьбе за “зелёную энергетику” не даёт США свободно решать появляющиеся проблемы – например, наращивать внутреннюю добычу нефти, когда это необходимо.
А рассуждения о правах на средства производства – заставили СССР убить НПО “Факел”, который был очень нужен стране и народу, что, кстати, усилило разочарование системой, укрепило ощущение, что что-то идёт не так.
Привязанность к образу будущего заставляет “убиваться” об этот образ, как об стену – рано или поздно. За этот образ можно держать в захвате, взять на болевой приём, даже если он был опровергнут. Обстоятельства другие, время проходит, меняются поколения, а образ так и маячит – уже не как свободная воля к развитию, а как фантомная боль.
Болью является образ будущего Полудня Стругацких: космос, “прогрессоры”, развитие… Болью отражается и СССР, снабжается меткой 1.0, и идёт нерефлексивное (в отличие от коммунистов стран, где СССР не было) желание повтора чего-то былого-прекрасного – без различения его внутренней фатальной противоречивости, и самого изменения времени.
За Образ Будущего позже приходится платить. Но зачем?
Когда средства коммуникации, создания и доставки сообщения – ограничены по скорости и проводимости, без Образа Будущего никуда: нет иных способов согласования масс. Нужна связующая догма.
Темп обновления догмы в ответ на изменение общества и мира – вторая слабость концепции Образа Будущего. Когда догма уже развёрнута в обществе, её изменение – это большое решение и большая работа, что не может происходить быстро.
Но если снять это ограничение, довести технологии коммуникации до предела, то сама нужда в Образе Будущего – окажется сугубо христианским явлением.
Образ Будущего – отображение эсхатологии на общественное устройство. Мощная концепция, но необязательная. Есть альтернативы.
Эсхатологической модели, Стреле Времени – обычно противопоставляется модель циклического времени дохристианства или нехристианских цивилизаций.
Встаёт перед взором дикое общество мезолита, или ярче: вечная и нерушимая империя Цин – растоптанная варварами, не знающими традиций. Вероятно, Стрела Времени продуктивнее такого косного отношения – по крайней мере, об этом говорит история Европоцентризма. Но китайцы же позже, устами Дэн Сяопина, сказали: “Неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей”.
Есть третий вариант, несводимый ни к Стреле Времени (онтологическая горизонталь), ни к Циклическому времени (онтологическая вертикаль). Конечно, здесь вкладывается и другое восприятие времени, но о нём в другой раз.
Это Образ Будущего как ИКР – Идеальный Конечный Результат: его нет, но его функция выполняется.
Будущность как свободная пустота творческого напряжения.