Поздней осенью 2021 года в аэропорту Афин, возвращаясь домой, я взял выпуск Financial Times с первой полосой, посвящённой подготовке войны. Уже много лет я наблюдал этот нарастающий фон в Европе: Скрипали, WADA, гонения на русских айтишников…
Газета показалась мне хорошим образцом пропагандистской листовки, очередной шаг в бесцельном формировании образа врага.
За пару дней до этого я сидел в кафе с американцем – глобалистом, демократом, – и обсуждал прогноз на ближайшие месяцы.
Американец развивал мысль: Путин придвинул войска к границе Украины и скоро нападёт. Он – империалист и диктатор, желающий воевать с молодой демократией. Нужно готовиться к этому, давать отпор.
Я считал это бредом, не имеющим отношения к реальности.
Газета и американец-глобалист оказались ближе к правде. Я же в реальность не попал.
Мои доводы были, как представляется, соврешенно разумны:
- Цель России – начать новые полноценные переговоры об архитектуре безопасности в Европе. Для этого бряцать оружием – надо, а война никому не нужна.
- Для освоения территории с не вполне лояльным населением нужно около 1-1,5 млн человек – военных, внутренних войск, полиции. Столько нет. Делать с Украиной – нечего.
- Украина – беднейшее и наиболее коррумпированное государство Европы. Присоединение Украины означает только обязательство инвестировать в это всё. А зачем?
- Включение украинского населения образца начала 2022 в Россию, включая Киев и западные области, означает и вливание в общероссийские – украинских элит. Влияние украинских традиций управления на остальную Россию кажется опасным. Если они смогли такое сделать со своей страной, то и с общей может получиться не лучше.
- Каждый день нам обещают кризис и конец света, поскольку кризис – это конструктивный способ отношения к реальности. В кризис решения имеют значимость. Но обещают каждый день, утром просыпаешься – мир целёхонек. Вряд ли очередной ужас-ужас в СМИ окажется фактическим изменением ситуации, а не пугалкой.
Доводы эти были, в конечном счёте, мною почерпаны из российских, русских интеллектуальных сообществ, Think Tank’ов. Многие из них – так или иначе – опираются на идеи методологов, ММК и последователей. Все они ошибались. Некоторые настаивали на невозможности войны даже в 20-х числах февраля 2022. А потом просили прощения.
Мой американский оппонент черпал вдохновение из всевозможных Financial Times.
После начала СВО среднее качество отечественного прогноза (хода СВО) оставалось не на высоте.
Американец говорил, что будет мобилизация – наши постметодологи прогнозировали завершение СВО до того, как мобилизация может быть развёрнута.
Американец в сентябре объяснял, что будет сдан Херсон – наши постметодологи описывали сценарии развития плацдарма на Западном берегу Днепра в сторону Николаева и Одессы.
Сила мышления здесь вызывает вопросы. Или это была внутренняя дезинформация – в условиях, когда противник всё и так знает? Но почему в ней участвовали люди, уж точно никак не связанные с государством?
В начале февраля 2022 мы с товарищем обсуждали текущую политическую ситуацию. Вырисовывалась типичная Местность Смерти по Сунь Цзы: долгое “нарезание салями”, то есть отжатие коренных интересов России мелкими ломтиками, оставило Россию прижатой к стенке. Вопрос был прост: перевернуть доску или дать себя удушить. Мы были уверены, что только чудо спасёт от удушения. И не верили ни в какое чудо.
Начало СВО – это заявка на лучшее понимание реальности. Если Россия ближе к подлинному пониманию мира, какой он есть здесь и сейчас, а её противники – живут в мире иллюзий, то проявить инициативу – крайне разумно.
Но культура мышления, а возможно – и культура управления, – вызывает сомнения. Если постметодология раз за разом мажет по реальности – не учитывает толком войну на истощение, явственно видную в динамике западных финансовых рынков; не попадает в темпоритм военных действий; приводит к “бестолковщине” во многих других областях, – то нам, претендующим на участие в русском мышлении, стоит провести работу над ошибками и переоценку некоторых подходов – и своих, и противных нам.