Войну можно рассматривать как оператор порождения будущего (Футуроген) или уничтожения будущего (Футуроцид).
Сейчас мы попали в иерархию “окончательных решений”, в которых присутствует элемент футуроцида:
- Украина -> окончательное решение Донбасского вопроса, и таким образом достраивание нации,
- Россия -> решение украинского вопроса, восстановление русской цивилизации,
- Европа -> решение русского вопроса, восстановление европейской доминации,
- Китай -> решение проблемы Запада, возвращение Центра в Срединную державу,
- США -> решение проблем глобального управления, где Китай, Европа, Россия являются конкурирующими источниками управляющего сигнала, что ведёт систему в разнос; а США не способны сегодня быть “водителем ритма” по причинам внутреннего дребезга.
На каждом уровне футуроцид – очевиден.
- “Расстреливать Донбасс из ядерного оружия” (Тимошенко) = “будущего этих людей нет”.
- “Денацификация” = “будущего этого режима нет”.
- “Русофобия” = “будущего этой культуры нет”. Я не знаю слогана китайского национал-шовинизма.
В субъектных образованиях появляется часть футурогена.
ЕС – потребительский рай через эмиграцию. Лоск в последние годы сильно спал, но обещание остаётся.
“Один пояс – один путь” – созидает новую экономическую общность и говорит: давайте сотрудничать, это экономически интересно и ведёт к развитию.
“Глобальный мир” – это ещё более крупная общность и ещё более яркие цивилизационные морковки спереди и сзади: или выпадайте из технологического развития (ни одна страна не тянет производство полупроводников), или покоритесь трендам и получите потребительские деньги (известные как “доллары”), чтобы покупать айфоны и теслы (если помните, “Опель” купить нельзя, и суперкомпьютеры “Т-Платформам” делать запретили – кого надо глобализация).
Сложность отношений на нашем континенте в том, что совместного и самостоятельного будущего здесь давно не было. И если допустить, что Россия делает заявку на субъектность (этот фарш уже не провернуть назад), то запуск собственного футурогена – важнейшая задача.
Быть устойчивыми в моменте – и стремиться в будущее, а не в прошлое.
Вся эмиграция и “нет войне” – стремление в прошлое России (имевшей глобализационное будущее в персональном масштабе) через отказ от России (включиться в будущее, отбросив Россию и не ассоциируясь с её субъектностью). Это творческое включение в глобальное обещание будущего, то есть – неспособность (или невозможность) увидеть будущее в своей стране.
Проблемы военно-гражданского управления в зоне конфликта – совершенно аналогичны: вот пришли вы, русские солдаты, и что теперь, что потом? Есть смысл с вами дружить? А о чём дружить-то?
И здесь раскручивается обратная картина – вложенность темпоритмов.
- Решение “Уезжать” – дни и недели.
- Введение санкций – недели.
- Военный конфликт – месяцы.
- Санкционное давление – месяцы и годы.
- Война на истощение – годы.
- Кризис глобализма – десятилетия.
В декабре я сидел в афинском кафе с американским визави (демократом) и доказывал, что вторжения не будет, потому что выиграть войну (футуроцид) можно, но выиграть мир (футуроген) – непонятно, как.
Сейчас я вижу для России один шанс. (Это эквивалентно надежде народа на интересную, насыщенную, и даже сытую жизнь.)
Выступить с проектом будущего именно в тот момент, когда крайние “правые” границы долгих процессов (кризиса глобализма) неожиданно совпали с ударной волной коротких процессов (психозов, нарушений логистики, санкций) (Резонанс). Если санкции вводятся в момент, когда кризис глобализма уже завершается, то это может быть последней соломинкой на спине верблюда.
Кризис глобализма сейчас не начинается, а заканчивается. Глобализм уже десятилетия обещает будущее не для всех – отсюда и поддержка России множеством стран, которые в это будущее не попадают, но не имеют военных сил защищать своё. Для них Россия – это надежда.
И здесь критически важен акт футурогена там, где короткие темпоритмы реализуются. Объяснить будущее Херсону, Киеву, Харькову, Минску, Владивостоку, Екатеринбургу, Астане, Москве.