Есть фигуры сборки – живые точки структуризации общественных смыслов, те, кто суть заслон перед более примитивными энергиями масс.
Задерживая энергии, Касем Сулеймани, Олесь Бузина, или Эдуард Лимонов – заставляли сублимировать, структурировать, соотноситься через. Преждевременное уничтожение фигуры высвобождает энергию, но она истекает, не порождая сложности: бесструктурно.
Известен образ Голема, который хочет жить, и его Пользователя. Лазарчук писал (с ненавистью, обусловленной эпохой) о Сталине, пользовавшимся примитивным големом СССР.
Здесь ситуация развёрнута: есть эгрегор, общественная совокупность воль и чувств, и есть его холст самосознания – мыслитель, сборщик, фокусирующая линза, камера обскура.
Полноценное государство в управлении соразмерно по сложности – всей совокупности государственных процессов. Уничтожение государства требует нарушения сложности управления: если управлять территорией становится невозможно, территории разваливаются на более примитивные части, а отношения между частями зачастую передаются во внешний контур управления – победителю. Это роль доллара и НАТО.
То же относится и к культуре: самостоятельная культура достаточно сложна в самосознании, чтобы соотноситься со своими частями, как и с другими культурами, а не передавать им свои функции самосознания.
Удар по таким, как Дугин, – это удар по сложности, способный лишить согласованности самосознания сообщества десятков и сотен тысяч человек. Даже тех, кто о нём не знает.
Уничтожение сложности во враге – через откачку мозгов, через теракты в Иране, Украине, теперь и в России; через навязанное именование, языковое управление, юридическую и финансовую систему и так далее, – самый агрессивный способ долгосрочной победы.
Проблема в том, что Запад делает это и с самим собой.
Сложность “развитого” мира потеряла соразмерность сложности мира “развивающегося”. Отдать управление Россией на откуп, скажем, Вашингтонскому обкому невозможно, что знает и сам обком – неслучайно бегство из Афганистана. Это признание в неспособности управлять.
Атака на сложность (например, через уничтожение фигур сборки) в этой ситуации – преступление против человечества. Это футуроцид, неуправляемый хаос, “умри ты сегодня, а я завтра”. Здесь нет конструктивного будущего для человечества, только для отдельных представителей некоторых стран и корпораций.
Ключевая мыслепрактическая цель – наращивание, наведение, распространение сложности, несмотря ни на что.