Когда буржуев разогнали и все старые учреждения были упразднены, на базе художественных училищ организовали ВХУТЕМАС – Высшие художественно-технические Мастерские. Отменили вступительные экзамены, устроили рабфак, и понеслась динамичная история организованностей 1920-х.
Представьте себе: мир меняется, всё подвижно, всё переосознаётся. Лишнее отбрасывается, новое возникает. И вот сидят два деклассированных хипстера в кофейне типа One Price (теперь – Единоценная?) и говорят:
– Слышал, Зинка теперь во Вхутемасе в мастерской Петрова-Водкина (sic!)
– А, она по блату! Мне путь через рабфак, завтра иду! А потом на дерметфак хочу поступить!
И вот у социальной реальности наших хипстеров есть имена, которые позволяют взаимно приспосабливаться: и людям к реорганизованностям, и наоборот.
Десять лет спустя, при переходе к соцреализму, мириады имён были отброшены, чтобы остались только самые простые, социально-реальные. Пошла эпоха Совнаркомов и Аэропланов.
Вхутемас, эсминец, совнарком, даже росниирос – демонстрируют разнообразные возможности языка выделять и именовать явления, не прибегая ни к заимствованиям, ни к эвфемизмам.
Но то, что происходит сейчас, почему-то лишено имён.
СВО и релокант – за полтора года всего пара понятий, и те не отличаются прямотой. Зато всё чаще встречается “производство нефти” (oil production, по-русски – добыча).
Не именуя явления, мы не управляем ими. Мы ждём.